Оррис, лишь самую малость не добравшийся до позиций нолдцев, замер, поднял руки и принялся скандировать слова неведомого заклятия на два голоса. И каждое сказанное им слово, каждый произнесенный звук отдавались в сердцах смертных пугающей дрожью.

– А вот теперь наш выход! – резко сказал льер Бримс и требовательно посмотрел на Айрунга.

Молодой Магистр Наказующих понятливо кивнул. После чего встал поудобнее, сжал в руке Скипетр и сосредоточился на той магической нити, что связывала его душу с Великим артефактом. В ближайшее время это все, что от него требовалось…

Льер Бримс же тем временем зашел за спину к Айрунгу и положил ладонь ему между лопаток – туда, где еще седмицу назад он лично наколол хозяину Скипетра особого рода колдовскую печать. Сконцентрировался и… проник сознанием в тело Айрунга, осторожно отодвинув в сторону разум владельца тела. В этом бою все было завязано на мощи Скипетра Власти. И раз Магистр Наказующих пока не способен полностью раскрыть потенциал Великого артефакта, это сделает Бримс. Пусть и столь экзотическим образом.

Чужими пальцами пробежавшись по Скипетру и подивившись таящейся внутри Силе, льер Бримс взмахнул свободной рукой, сложил пальцы в хитрый знак и принялся выкрикивать заклинание. Причем, как и Оррис, на два голоса – своим и голосом Айрунга. Наверное, со стороны это звучало весьма жутко, но такие вопросы сейчас мало волновали Архимага. Одна за другой он обращался к каждой из четырех Стихий, рисуя перед внутренним взором олицетворяющие их знаки. Когда же последний из символов отозвался одобрительным гулом, льер Бримс закрутил их спиралью и протолкнул через руку к самому кончику Скипетра. Затем нацелил на все еще колдующего Орриса, и… из навершия Великого артефакта в Двуликого ударил вращающийся точно сверло многоцветный поток Силы.

Заклятие называлось Спираль Стихий, и оно идеально подходило для уничтожения потусторонних тварей. Темные, Светлые, Стихиальные… Природа цели была совершенно не важна, главное, чтобы хозяин артефакта обладал достаточной Силой, мастерством для высвобождения смертоносных чар и мог выдержать давление разъяренных Стихий. У льера Бримса всего этого было в избытке, поэтому совсем скоро вокруг Орриса закрутился Шторм такой Силы, какой не смог бы создать ни Айрунг, ни любой другой маг Торна.

Над полем битвы пронесся еще один нечеловеческий крик, причем крик боли. Оррис, гораздо более могучий и страшный, чем любая из его жен, был ранен. И это потрясало едва ли не больше, чем убийство Кали или страшное ранение Альме. Жуткий, пугающий до дрожи Оррис Двуликий ранен! А раз так, значит, и убить его тоже можно! И от осознания этого простого факта боевой дух нолдцев моментально взлетел до самых звезд…

Вот только никакая боль и рана не могли заставить Орриса прекратить колдовать. Несмотря ни на что он закончил-таки свое заклинание, и в небе над войском открылся еще один ведущий в Бездну портал. Однако если закрытый Мастерами проход исторгал отравленных скверной Духов, то этот изливался Дождем Смерти.

Быть может, эти чары имели и другое название, но Айрунг, получивший возможность частично наблюдать за происходящим вокруг, назвал их именно так. Потому как бьющие из невообразимых глубин струи Силы обладали способностью уничтожать все, чего касались, словно и вправду имели какое-то отношение к Серым Пределам. Под их напором в грязную жижу превращались деревья, трава и даже сама земля, оплывали точно воск тела людей, крошились камни и ржавели заговоренные доспехи. Даже магические Щиты и те сплошь и рядом уступали давлению грозных чар.

И нолдцы начали умирать…

Сначала рядовые воины, затем Мастера. Оррис, даром что сам находился под воздействием волшбы, не щадил никого, уничтожая как людей, так и своих союзников-духов. Армия Истинных принялась таять как масло на раскаленной сковороде – быстро и неотвратимо.

Впрочем, если Двуликий хотел своим Дождем добраться до Айрунга с Бримсом и выбраться из ловушки созданных с помощью Скипетра чар, то он жестоко просчитался. До впервые работающих в тандеме Истинных его волшба просто не достала. Архимага с Магистром Наказующих прикрывал специально созданный отряд магов под командованием Олега Чимира. Чародеи-защитники за считаные мгновения укрыли замерших в противостоянии с Оррисом льера Бримса и Айрунга в заговоренном чертоге из камня с перекрывающими друг друга Щитами и немногочисленными уцелевшими артефактными барьерами. И это был крепкий орешек даже для божественной магии…

Дождь Смерти удивительным образом не действовал только на Спящих и на К’ирсана Кайфата. И если с древними противниками вартагов все было ясно – должны же они иметь защиту от собственной магии, – то неуязвимость императора Сардуора казалась сродни чуду. Струи разрушающей все и вся Силы попросту огибали фигуру Кайфата, словно страшась его задеть.

Сам К’ирсан воспринимал это едва ли не как само собой разумеющееся, не уделяя грозным чарам ни капли внимания и целиком сосредоточившись на, казалось, уже мертвой Кали. Выдох Вечности Владыки Сардуора пожрал тело лжебогини и травмировал душу, однако какие-то крохи ее сущности еще продолжали цепляться за реальность. И лишь когда Кайфат, наконец разорвавший оковы неподвижности, ударил по ней сплавом из Силы Древних и энергии Астрала в оболочке из пространственных вибраций, лишь тогда осколки личности супруги Орриса были исторгнуты обратно за грань реальности.

И пусть происходящее нельзя было увидеть обычным взором, его последствия ощутили все участники битвы. Стала слабее незримая тяжесть, с момента возрождения Орриса давившая на души смертных, вернулся контроль над некоторыми артефактами, и даже напор Дождя Смерти заметно ослабел, давая шанс на спасение хотя бы обладателям хороших доспехов или все еще цепляющимся за последние ошметки защитных чар магам.

Понимание, что Кали окончательно погибла, что К’ирсан не оставил ему ни единого шанса вернуть супругу к жизни, еще сильнее подстегнуло начавшиеся в душе и теле Спящего изменения. Вялый, заторможенный реликт древних времен окончательно уступил место яростному и жаждущему крови врага божественному воину.

Оррис мгновенно прекратил напитывать Силой Дождь Смерти, благо тот уже успел уполовинить численность нолдцев, и сконцентрировался на терзающем его Шторме. Ему понадобилось лишь с десяток ударов сердца, чтобы прорвать границы магической ловушки, освободиться и рвануть на помощь Альме, все еще пронзенной копьем, точно бабочка булавкой.

Потрепанный волшбой рыцарь с парящими над плечами ликами ипостасей молниеносно оказался рядом с супругой и, сыпля ругательствами на древнекайенском на два голоса, одним взмахом выросшего из правой ладони клинка развалил гигантскую горгулью на две части. Впрочем, то, что наколдованное оружие было не таким уж и простым, стало понятно чуть позже, когда вслед за гибелью каменного создания раздался слитный стон мучительно расстающихся с жизнью связанных с ним Мастеров.

Однако на этом Двуликий не остановился. Следующим движением он освободил супругу от копья, перехватил его поудобнее и… с чудовищной силой метнул в Кайфата. Увернуться от такого не смог бы никто, ни Великий маг, ни даже мастер никерры. Не получилось это и у Кайфата…